Линии Галле

Романтические цитаты и цветы декаданса в роскошном издании фонда Потанина

Каталог музейной коллекции не самое увлекательное чтение: правила требуют подробного описания предмета, для непосвященных занудливого. Подарочный «альбом по искусству» предполагает популярное изложение, красивый макет и качественные иллюстрации. Вот уже седьмой год в программе «Первая публикация» Благотворительного фонда Владимира Потанина выходят книги, где эти два жанра смешиваются, но не путаются: музейные описания, тексты хранителей и справочный аппарат преподносятся роскошно, как большой подарок, с ценным бонусом в виде познавательных статей самых авторитетных знатоков предмета.

Линии Галле. Европейское и русское цветное многослойное стекло конца XIX — начала XX века в собраниях музеев России — книга, где противоречие между ученым содержанием и развлекательной формой сглажено. Изделия из стекла, созданные выдающимся художником и изобретателем Эмилем Галле, исключительно эффектны, а их каталожные описания буквально поэтичны. Поскольку на дне или тулове ваз и чаш часто были выгравированы стихотворные строки, их с удовольствием цитируют. Например, из Цветов зла Шарля Бодлера: «Весь мир ему открыт и внятен тот язык, которым говорят цветок и вещь немая». Или из популярного тогда Мориса Метерлинка: «Томные пальмы моих желаний, печальные лилии удовольствий, холодный мох, мягкие лианы…» Даже такой справочный материал, как указатель сюжетов декора изделий стекольных фирм, читается с нежностью: тыква, пион, хурма, шалфей, пейзаж с озером.

Эмиль Галле создал не только производство по собственной технологии многослойного гутного стекла с резьбой, гравировкой и травлением, используя, как художник,
в работе кисть, но и вещественные символы времени. Его тяжелые вазы — почти скульптуры — воспроизводили не только тягучую, медленную линию модерна, но и сущность этого стиля — его зыбкую форму, мистику, сновидчество, высокопарность. Об этом большая, интересная фактами и обобщениями, статья Натальи Сиповской с названием, анонсирующим содержание, — Гений и бренд Галле. Стекло Галле 100 лет назад было в большой моде, его коллекционировали богатые эстеты, в том числе русская императорская семья. Книгу
разнообразят исторические снимки царских и великокняжеских интерьеров. Галле многие подражали, вазы в его стиле начали выпускать различные стекольные мануфактуры, и русские, конечно, не отставали: Императорский фарфоровый и стекольный завод и предприятие в Гусь-Хрустальном производили своих «галле». Постепенно живописное стекло проникло и в демократические интерьеры, но уже в упрощенном, тиражном виде. Эти обстоятельства и определяют характер коллекций стекла в различных отечественных собраниях. Издание описывает вещи из девяти музеев: в Эрмитаже и дворцовых пригородах Петербурга в основном хранятся предметы, принадлежавшие царской семье; в Гусь-Хрустальном, Кусково и Историческом музее в Москве — самого разного происхождения.

В книге описано 368 произведений, часть из них дана крупно и подробно — в больших фотографиях, с выделенными деталями. Можно в подробностях разглядеть вазы самого «гения и бренда», его последователей и подражателей. Настоящий Галле определяется сразу. Его вазы, как и большинство произведений, формирующих стиль модерн (а не воспроизводящих его), монументальны, с характерной не линией, а самим объемом, тягучей формой и «внутренней жизнью»: многослойность стекла дает повод для долгого созерцания. Русский вариант цветного стекла с гравировкой не так массивен и экспрессивен, он более нежен, лиричен и приятен глазу. Здесь нет, как у Галле, пафоса борьбы со стихиями — прозрачным материалом и обжигающим его огнем (многослойному гутному стеклу придавали форму прямо у стекловаренной печи, это было горячим производством).

Лучше всего, не скрывая восторга, описывают вещи Галле истинные его почитатели — коллекционеры. В книге приводится фрагмент воспоминаний князя Сергея Александровича Щербатова, мецената, поклонника искусства и большого любителя «чародея Галлэ» (он писал эту фамилию через «э»). Он описывает чашу из «тяжелого стекла, местами массивного, матового, местами прозрачного», как живую природу, где «в опаловой густой массе серебрились мохнатые вербочки». В каждой поездке в Париж, вспоминает Щербатов дореволюционную жизнь, он «обогащался новым изысканным экземпляром» и об утрате любимых ваз печалился и через много лет. К сожалению, имена большинства прежних владельцев стеклянных шедевров не дошли до нас или не приводятся в сводном каталоге. Линии Галле оказалось изданием не только необходимым и полезным музеям и коллекционерам, но еще и способным возбудить к стеклу модерна, которое до сих пор не устает нравиться публике, небескорыстный, собирательский интерес. Вещи Галле на антикварном рынке не редкость, но они дороги.

Газета «The art newspaper Russia» Ольга Кабанова